Каждую субботу мы вырываемся из под родительского крыла в ночь.
Растерянно улыбаемся, обещаем позвонить в ближайший час, быстро выскакиваем за дверь, ловя встревоженный взгляд.
Я позвоню, мама. Позвоню.
Со звуком захлопывающейся двери действительно наступает Ночь.
Само собой расправляются плечи, и без того красная помада алеет как никогда ярко и вызывающе.
Где мое спокойствие, где предсказуемость, в которую я сама уже не верю?
Сигарета за сигаретой, время после полуночи как будто останавливается. Смех тонет в звуках чокающихся бокалов и грохочущей музыки.
Танцы, во время которых черту так легко приступить, взгляды, от которых тело покрывается капельками пота.
Я улыбаюсь фотографам, хлопаю ресницами как ду-ро-чка и это нравится мне, как никогда.
Сегодня все играют свои роли до конца, упрямо поправляют локоны и приторно смеются.
Сегодня – это время с полуночи и до пяти, и то, что было ДО перестало существовать, а что будет ПОСЛЕ - не важно.
Я видела разных дочерей.
Одни кричали в диких приходах на мягких диванах чилл –аута, другие бесстрашно вдыхали «скорость» прямо в туалете клуба.
Видела дочерей в дорогом шмотье, отдающихся пьяным мужикам прямо на танцполе.
Знала тех, кто редко помнит свои приключения, смеялась над теми, кто опять не прошел дресс –код.
Они были охотницами, шлюхами, карамелью и патокой, светскими львицами, гламурными обольстительницами, богинями, нежной роскошью.
И я, как и они, возвращаюсь домой, мама, боясь тебя разбудить.
Мое тело еще не остыло от ласк, а кожа пахнет его парфюмом.
Я сажусь на краешек ванны, пытаясь привести мысли в порядок, потом снимаю одежду, всю пропахшую куревом и запахами клуба.
Я успела все что могла.
Танцевала, любила, была по ту сторону.
И не важно, кем я была.
Я как и они, снова становлюсь твоей девочкой, дочерью.
До следующей субботы….